У журналиста всегда есть выбор, как освещать конфликты, и от этого выбора во многом зависит результат противостояния, ставшего предметом журналистского внимания. К такому выводу пришли участники семинара “Информационное сопровождение конфликта”, который 27 августа провел Институт региональной прессы.
Как сообщили Lenizdat.ru организаторы семинара, на него были приглашены представители СМИ Северо-Запада, которым “небезразлична роль прессы в освещении самых различных споров, противостояний, простых конфликтных событий и сложных конфликтов”.
Модели поведения СМИ в конфликте
Ведущий семинара Михаил Мельников, аналитик Центра экстремальной журналистики, доцент Российской академии Государственной службы при Президенте РФ предложил участникам ответить на вопрос о том, каковы, по их мнению, функции журналиста. Сотрудники СМИ назвали следующие функции: доносить до аудитории информацию, ломать стереотипы, стимулировать мыслительные процессы, выступать посредником между читателем и представителями власти, “летописать” действительность.
– Журналист на самом деле отражает действительность, но делает это имманентно, через субъективное восприятие. При всем стремлении журналиста быть честным, профессиональным, нужно осознавать, что не вся информация может быть ему доступна и порой за второстепенным очень сложно разглядеть главное, – сказал Мельников.
Ведущий рассмотрел модели поведения журналиста при освещении конкретной темы. Например, получив задание осветить открытие нового торгового комплекса, корреспондент может либо состряпать небольшую позитивную новость, либо расширить заметку, добавив в нее “ложку дегтя” (к примеру, описать замеченные недоделки), либо написать большую проблемную статью на основе собранных ранее материалов (к примеру, он предварительно покопался в том, почему заказ отдан именно этой фирме, как повели себя конкуренты, действительно ли объект построен на благо горожан и т.д.). – Вариативность участия журналиста в конкретном событии очень велика. Вашими глазами читатель может увидеть банальное событие или проблемную ситуацию. Порой за самым обычным фактом скрыт конфликт, но чтобы его раскопать, нужно потрудиться, – отметил Мельников.
Ведущий поднял и такую проблему, как сбор компромата в конфликтной ситуации. – Не секрет, что некоторые журналисты проводят расследования не для того, чтобы обличить зло и восстановить справедливость, а с целью банального обогащения. При этом одни действуют самостоятельно, другие – по заданию главного редактора. Обычно в первом случае папку с собранными материалами меняют на деньги, во втором – на договор “об информационном сотрудничестве”. Мне по пять-шесть раз в год приходится рассматривать дела по факту вымогательства со стороны журналистов. Заканчиваются такие разбирательства, как правило, скверно. За подобные деяния журналист рискует получить реальный срок, – рассказал Мельников.
“Дерево конфликта” и управление ситуацией
По мнению Михаила Мельникова, журналист вряд ли сможет квалифицированно информировать аудиторию о конфликте, если сам не знаком с объективными закономерностями его развития. Он раскрыл участникам семинара некоторые базовые понятия из теории конфликта: – Любой конфликт имеет предконфликтную, поведенческую и постконфликтную фазы. Задачей прессы не является предотвращение конфликта – это бесполезно. Но можно поймать проблемную ситуацию в зародыше. Пресса может снизить энергетику конфликта, минимизировать потери.
Чтобы добиться этого, ведущий посоветовал журналистам по примеру специалистов-конфликтологов при разборе конкретной ситуации рисовать “дерево конфликта”, составными частями которого являются идентификация проблемы, выявление заинтересованных сторон, определение их намерений и опасений, анализ истории конфликта, прогнозирование последствий и другие. – Задача конфликтолога – управление конфликтом путем четкого осознания каждой его фазы. Специалист понимает, что напряженность не может ни с того ни с сего перейти в насилие. В промежутке между этими состояниями возникают фазы несогласия, соперничества, спора, враждебности, наконец, агрессивности. Как и конфликтолог, журналист может идентифицировать каждый этап конфликта и предавать его гласности, – отметил эксперт.
“Язык вражды” – средство эскалации конфликта
Мельников сделал акцент на том, как важно отличать настоящий конфликт от мнимого: – Нередко мнимый конфликт может перерасти в реальный, если его так преподнесет пресса. До 70-80 процентов решений в высших эшелонах власти принимаются на основе материалов, размещенных в СМИ.
По словам эксперта, иногда журналисты, сталкиваясь с конфликтом, впадают в другую крайность: они не умалчивают о проблеме, а, напротив, выпячивают ее, еще более обостряют ситуацию. Так происходит эскалация конфликта, возникает переход на личности в ущерб объективному освещению проблемы.
– “Язык вражды” – это одно из средств, которое помогает создать впечатление мнимого конфликта. Но нередко данное средство оборачивается против того, кто его использует. Так, на “языке вражды” заработал имя Александр Невзоров, словотворчество которого принимало фантастические формы. Как-то в период чеченской войны Невзоров дал сюжет о коллекции отрезанных ушей боевиков, якобы собранной российскими десантниками. Через несколько дней Шамиль Басаев публично поблагодарил его за то, что после репортажа произошел резкий приток ополченцев в ряды боевиков. Вряд ли Невзоров ставил перед собой такую цель. Скорее всего, он не учел, что сила СМИ настолько велика и что слово очень быстро превращается в поведение, – сказал Михаил Мельников.
Эксперт обозначил “минные поля”, на которые журналисту нельзя ступать, чтобы не провоцировать эскалацию конфликта. В их числе – прямые призывы к насилию и дискриминации, завуалированные призывы к насилию и к дискриминации (допустим, на основе исторических примеров), создание негативного образа личности по этническому, религиозному, социальному признакам, оправдание исторических случаев насилия и дискриминации и так далее.
Южная Осетия в зеркале СМИ
В качестве примера работы российских СМИ в конфликтной ситуации на семинаре была рассмотрена тема освещения войны в Южной Осетии. К дискуссии подключились заместитель председателя ОПО “Гражданский контроль” Юрий Вдовин, председатель петербургского отделения Пен-клуба Константин Азадовский, руководитель представительства “Новой газеты” по Северо-Западу Николай Донсков и директор Института региональной прессы Анна Шароградская.
По словам Михаила Мельникова, освещение войны в Южной Осетии российскими СМИ подтверждает тот факт, что прессе гораздо интереснее включаться в конфликт на поведенческой стадии, освещая конкретные, часто шокирующие действия сторон (в данном случае – бомбежки, передвижение танков, гибель людей и т.д.). В предконфликтной фазе, по мнению Мельникова, пресса не работала вовсе, видимо сочтя это скучным.
По словам Юрия Вдовина, наблюдая за освещением осетинских событий в телевизионном эфире, он испытал настоящий шок. – Я убедился в том, что российские каналы – это абсолютная калька советского телевидения. Все те же антизападные риторики, все те же попытки представить нашу страну неким островком благополучия, со всех сторон окруженном врагами. Почему у нас такие СМИ? Почему журналисты занимаются пропагандой и агитацией? – задался вопросами Вдовин. Он подчеркнул, что основная задача СМИ – это реализация права граждан на информацию, а не навязывание той или иной концепции. “Граждане должны сами делать осознанный выбор. А наши СМИ в течение многих лет совершают преступление, формируя общественное мнение в угоду заинтересованным сторонам”, – считает Вдовин.
По мнению Николая Донскова, далеко не все российские СМИ освещали ситуацию однобоко. Например, “Новая газета” заняла альтернативную позицию и предоставила возможность высказаться всем участникам конфликта. – В итоге петербургский офис за это поплатился. После публикации “Летние лагеря для генацвале” Росохранкультура обвинила нас в экстремизме, направленном против Грузии. Между тем мы лишь процитировали ДПНИ (Движение против нелегальной иммиграции), которое призвало интернировать грузинских граждан, находящихся на территории РФ, а точнее – переселить их в лагеря для беженцев. Опубликовав высказывание, взятое с сайта ДПНИ, “Новая газета” выразилала совершенно определенное негативное отношение к намерениям этой организации. И все равно нас пытаются привлечь к ответственности, придравшись к опубликованию цитаты, – рассказал Донсков.
Данную ситуацию прокомментировал Михаил Мельников: – Вопрос о цитировании в нашей стране отрегулирован недостаточно четко. Между тем пресса имеет полное право сообщать о любом негативном деянии, в том числе цитировать те или иные источники, выражая к этому свое отношение. В данном случае газета информировала общество об организации, продвигающей ксенофобские идеи, и наказывать ее за это незаконно.
Тему освещения СМИ ситуации в Южной Осетии продолжил Константин Азадовский: – Речь идет не о локальном конфликте, а о глобальной катастрофе, сопоставимой разве что с событиями 11 сентября. События в Осетии сдвинули с места всю мировую конструкцию. И как они освещаются в России? Все, что мы видим по телевидению, – чудовищно, но даже в этой дезинформации есть свои закономерности. Совершенно очевидно, что российская сторона была готова к данной ситуации, и важной составной частью военной операции была медийная атака. При освещении военных действий картинку на телеэкране создавали явно не гражданские журналисты, а специалисты, работающие при Минобороны или в спецслужбах. При этом сложно обвинить центральные каналы в намеренном искажении информации – они просто поставлены в такие условия, когда вынуждены ставить заказные сюжеты.
Анна Шароградская отметила, что основной поток информации, касающейся войны в Южной Осетии, отличался расплывчатостью, отсутствием конкретных фактов и прямых цитат. – Журналисты ответственны за то, чтобы информация была качественной и достоверной. Имея опыт бесконечной лжи, которой нас пичкали много лет, мы должны доискиваться до истины, – сказала Шароградская.
В завершение семинара были рассмотрены основные параметры подачи качественной и правдивой информации, которые приобретают особенное значение при освещении конфликтов. Среди основных параметров были названы: способность СМИ сопротивляться политическому и экономическому давлению, профессиональная журналистская солидарность, поддержка и доверие аудитории.
Зоя Дыдынская, lenizdat.ru
