За годы преобразований в России, иногда называемых «демократическим транзитом», отношения государства с религиозными объединениями заняли видное место в политической повестке дня. Повестка хорошо известна и связана с задачей строительства и обустройства «вертикали власти» вообще, и ее вероисповедного сегмента в частности. Мировоззрение граждан всегда было препятствием на пути тотального укрепления государственности, поэтому самым естественным образом находилось под отеческой опекой власть предержащих.

Времена меняются, но природа власти, похоже, нет. Сегодня права и свободы человека, которые по Конституции России являются высшей ценностью, выступает неким недоразумением, которое нужно преодолеть, чтобы власть удержать.

В указанном контексте конституционные принципы в области свободы совести являются предметом особой «заботы» государственно-мыслящих людей. Поэтому государственная политика в сфере свободы совести, по идее призванная сделать реальностью декларируемые права и свободы, подменяется религиозной политикой.

Обычно оправданием подмены служит необходимость возрождения в народе духовности, нравственности, исторических традиций. При этом игнорируется безнравственность власти, в значительной мере обусловленная нарушением приоритета правовых принципов.

Именно правовые принципы, а не исторические и иные должны быть определяющими в правовом демократическом государстве. Современное состояние правовой системы уже является продуктом исторического развития, и любые попытки его корректировки в соответствии с «традициями», являются попыткой повернуть историю вспять.

Следует отметить, что даже теоретически религиозная политика не может обеспечить свободу совести каждому (т.е. не только «верующим», но и остальным). Но практика превосходит все ожидания, – упомянутая политика проводится для использования авторитета религиозных организаций в политических целях, что объясняет и не правовой контроль мировоззренческой сферы, и клерикальную идеологизацию государственных органов.

Дело пришло к тому, что РПЦ МП фактически выполняет роль, аналогичную роли идеологического отдела ЦК КПСС, но при этом многие конфессии не прочь занять ее место. Есть основания говорить о завершении формирования клерикальной идеологии – не терпящей никакой конкуренции и враждебной правам человека и демократии.

Осуществляется религиозная политика посредством самодовлеющих по отношению к правам человека отношений государства с религиозными объединениями, пораженных коррупцией. Поэтому основные характеристики религиозной политики совпадают с характеристиками системной коррупции в отношениях государства с религиозными объединениями… Она латентна (не очевидна), мимикрирует (маскируется благовидными предлогами), тяготеет к наукообразному обоснованию и законодательному закреплению.

В тоже время, в современных реалиях, отношения государства и религиозных объединений должны рассматриваться как производные от конституционных принципов, декларирующих в качестве правовой основы: свободу совести каждому (ст.28), светскость государства и равенство религиозных объединений перед законом (ст.14), равенство прав и свобод гражданина независимо от отношения к религии, убеждений (ст. 19) и ряда других принципов, работающих только во взаимной связи.

Именно поэтому, в Российской Конституции и в нормах международного права, являющихся приоритетными для правовой системы России, ничего не говорится о «специальных» религиозной политике и государственно-конфессиональных отношениях. Даже несмотря на то, что они существовали исторически в качестве самодовлеющих феноменов, сегодня исчерпали себя, как минимум, с правовой точки зрения.

И все же цели современной религиозной политики претерпели некоторые изменения и связаны с использованием авторитета религии в избирательных технологиях. Отсюда задачи религиозной политики: вовлечение в сферу религиозного санкционирования индивидуального, общественного, массового сознания, формирование клерикальной идеологии, ограничение политической конкуренции, вплоть до формирования безальтернативной политической системы.

Сложность задач отразилась на арсенале методов.

Так необходимость манипулирования религиозными организациями опирается на старинный принцип «кнута и пряника». «Пряник» привилегий предназначен РПЦ МП и отчасти так называемым «традиционным религиозным организациям». Они носят массовый системный характер – льготы, квоты, предоставление недвижимости, если не прямое финансирование из госбюджета, «услуги» силовых структур для ограничений духовных конкурентов. В последнее время, начиная с конца 2002 г. в области государственной системы образования предпринимаются попытки массового введения Основ православной культуры (ОПК), которые в ряде регионов уже введены.

Соответственно «кнут» неправовых ограничений достается остальным религиозным организациям. Не смотря на законопослушность и наличие официальной регистрации, власть называет их «нетрадиционными», если не «сектами».

Например, 9-11 ноября 2004 г. в Новосибирске при одобрении Полномочного Представителя Президента РФ в СФО А.В. Квашнина, губернатора НСО В.А. Толоконского, мэра г. Новосибирска В.Ф. Городецкого и при участии, представителей управлений здравоохранения, образования, УВД, ФСБ прошла международная конференция «Тоталитарные секты и демократическое государство».

В принятом единогласно обращении участников конференции к органам государственной власти в регионах Российской Федерации и Содружества независимых государств доверительно сообщается, что «факты предоставления помещений и земельных участков в арендное и иное пользование для нужд тоталитарных деструктивных сект способствуют распространению и активизации деструктивной деятельности этих организаций, зачастую нарушающих принцип свободы личности, разрушающих семьи и национальную культуру, подрывающих основы национальной безопасности и государственной целостности».

В указанном контексте участники конференции выступают со следующей рекомендацией: «в процессе предоставления земельных участков и архитектурных строений в арендное и иное пользование для нужд организаций, зарекомендовавших себя в качестве тоталитарных деструктивных сект, представители государственной власти должны основываться на принципе пропорциональности, принимая во внимание плотность проживания людей, принадлежащих к религиозной организации-просительнице, в сравнении с численностью населения, исповедующего традиционные для данного региона религии».

Участники конференции так же считают крайне полезным опыт Новосибирской области, «где для наиболее оптимального решения данной проблемы были созданы комитеты по обсуждению правомочности предоставления земельных участков и архитектурных зданий религиозным организациям, в которые вошли представители традиционных для России религий».

В результате – необоснованные отказы в перерегистрации, незаконные требования перерегистрации, притеснения иностранных миссионеров начиная от визовых ограничений и заканчивая их высылкой, ограничения в вопросах аренды помещений, земли и т.п.

Самой же «нетрадиционной» для власти религиозной организацией оказалась московская община Свидетелей Иеговы, которая была запрещена в марте 2004 г.

Для соблюдения видимости демократичности проводимая «де-факто» антиконституционная и не законная политика «кнута и пряника» имеет тенденции к законодательному закреплению. Для этого в Госдуму постоянно вносятся соответствующие законопроекты («О традиционных религиозных организациях», «О социальном партнерстве государства с религиозными объединениями» и т.п.).

В свою очередь законотворческий процесс, как и сама религиозная политика, нуждается в наукообразном обосновании. Именно в указанном контексте следует рассматривать деятельность кафедра религиоведения РАГС при Президенте РФ, «силовых» вузов и ряда конфессионально ориентированных структур. Это проекты концепций государственно-конфессиональных отношений и религиозной политики, методические материалы, монографии и диссертации, содержащие некое обоснование терминов «традиционная религиозная организация», «религиозный экстремизм», «духовная безопасность». Общим местом «научных» трудов является обоснование приоритета религиозной политики относительно принципов, составляющих основу конституционного строя.

Но все же самым технологичным методом является пиар-сопровождение религиозной политики. В рамках соответствующей государственной информационной политики замалчивается свобода совести, но продвигается идея конфессионального превосходства в лице «традиционных» религий, и нетерпимости к «нетрадиционным» для дискриминации которых формируются и воспроизводятся негативные социальные ярлыки «секта», «тоталитарная секта».

В центральных газетах и особенно на TV крайне редки (или отсутствуют вовсе) корректные материалы о свободе совести, зато «антисектантская» истерия – обычное дело.

Самый массированный слив соответствующей информации происходит накануне и во время выборов. Так в 2003-2004 г.г. на федеральных каналах прошло огромное количество телепрограмм, так или иначе эксплуатирующих ярлык «секта». Спектр программ весьма широк – от посвященных криминалу до ток-шоу. Визитной карточкой «антисектантской канализации» является агрессивная некомпетентность постановки проблемы и подачи материала.

Так как в регионах вещание федеральных каналов воспринимается как мнение власти и руководство к действию, то жертвами становятся представители религиозных меньшинств.

Гонения не ограничиваются увольнениями с работы и лишением возможности арендовать помещение для проведения молитвенных собраний. Это погромы на рынках, поджоги домов и культовых зданий «не основных» религиозных организаций, избиения и убийства людей «не основной» национальности и религии. Проявления национализма, религиозной ксенофобии и нетерпимости превратились в обыденное явление в современной России.

В заявлении Института свободы совести «В связи с эскалацией насилия в России на почве религиозной и национальной нетерпимости», распространенном 12 февраля 2004 года в качестве причины нетерпимости названа государственная политика, в том числе в области СМИ, направленная на нагнетание и воспроизводство религиозной и национальной исключительности.

Не удовлетворяясь контролем центральных СМИ власть, заинтересованная в максимальном использовании фактора государственно-конфессиональных отношений на выборах, пытается контролировать журналистское сообщество, в том числе, пишущее на религиозные темы.

Очевидно, для реализации этой задачи Министерство по делам печати создало Методический совет по освещению религиозной тематики в СМИ. Не смотря на то, что официальным предлогом деятельности совета служит необходимость формирования толерантности и предотвращения межрелигиозных конфликтов, в реальности все несколько иначе.

Вот что говорит о вышеупомянутом совете профессор Ф.Г. Овсиенко. «При Министерстве по делам печати, телерадиовещания и средств массовой коммуникации в течение нескольких лет действует общественный методический совет по освещению религиозной тематики в СМИ. Этот светский общественный орган озабочен проблемами, как наиболее эффективно пропагандировать через светские СМИ «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», как организовать и провести телефестиваль православной песни и т.п. … По сути, указанный совет превратился в своеобразный филиал Службы коммуникации ОВЦС МП» [1].

Весьма красноречивы высказывания руководителя Совета при МПТР, главного редактора портала «Религия и СМИ» А.В. Щипкова: «…к разряду экстремистских необходимо отнести и некоторые религиозные объединения закрытого типа, в обиходе называемые «тоталитарными сектами»… МПТР сознает, что роль СМИ в данном случае чрезвычайно велика. Основная задача СМИ заключается в публичном обсуждении проявлений и природы религиозного экстремизма как одной из разновидностей экстремизма как такового и, далее, в объяснении различий между радикальными и традиционными формами религиозности… Одной из возможных форм деятельности СМИ в этой области является подготовка и публикация соответствующих материалов и блоков материалов, для работы над которыми следует привлекать как светских экспертов (религиоведов), так и представителей конфессий. Журналисты в данном случае должны выполнять роль посредников, донося до широкой аудитории результаты соответствующих дискуссий. Эту роль могут успешно исполнять журналисты, профессионально занимающиеся религиозной тематикой и имеющие опыт в этой области… Нам необходимо завязать постоянные связи между представителями власти, конфессиями и экспертами…» [2].

Напрашивается вывод, что лучший для власти способ отвлечь внимание общества от использования религии в политических целях (а точнее фактора отношений государства с религиозными объединениями) и манипуляции СМИ – это возглавить СМИ. С этой целью власть сама навязывает обществу проблемы «религиозного экстремизма» [3], «тоталитарных сект» [4], противоречий «между радикальными и традиционными формами религиозности» и т.п. И сама же посредством соответствующих управляемых структур, под предлогом их решения достигает свои цели.

При этом остается как-то незамеченным тот факт, что использование властью фактора государственно-конфессиональных отношений для политических нужд ведет к нарушению прав граждан и объединений, неравенству религиозных организаций, и как следствие провоцирует в них раскол и радикализм.

Конфликты в свою очередь служат предлогом для ужесточения контроля мировоззренческой сферы со стороны государства в т.ч. принятие более жесткого законодательства. А ужесточение законодательства позволяет еще сильнее использовать религию, вплоть до тоталитаризма и полного подавления прав и свобод.

Разорвать этот порочный круг может только отказ экспертов от медийного призыва, и уход на альтернативную службу гражданскому обществу. Иными словами, очень многое зависит от профессионализма и честности каждого ученого и журналиста.

К сожалению, в последнее время влияние фактора религиозной политики и отношений между государством и религиозными объединениями недооценивалось НПО и правозащитным движением. Однако, нет сомнений, что сегодня для реанимации демократии в России необходимо добиваться прекращения этой порочной религиозной политики. Соответственно государственно-конфессиональные отношения должны быть поставлены под гражданский контроль.

Для решения этих задач по инициативе Института свободы совести формируется Антифундаменталистский комитет, ядро которого составляют независимые научно-исследовательские, просветительские и правозащитные структуры.

Сегодня в России искушение религиозной политикой принимает необратимые формы и может оказаться последним искушением президента Путина и его режима. Слишком уж неустойчива сырьевая экономика в информационном обществе, и слишком опасна игра с “религиозным фактором” в многонациональной и поликонфессиональной стране.

Сергей Бурьянов, юрист, сопредседатель Института свободы совести www.rsnews.net

[1] Овсиенко Ф.Г. Политизация конфессий и клерикализация политики. Тенденции развития и риски в российском обществе // Религиоведение. № 2. 2002. С. 25.

[2] Щипков А. Для противодействия религиозному экстремизму необходим пул конфессиональных пресс-служб (Стенограмма выступления главного редактора интернет-портала «Религия и СМИ» на круглом столе «Роль СМИ в формировании толерантности и предотвращении межрелигиозных конфликтов», состоявшемся 22 октября 2003 г. в Министерстве по делам печати) // «Религия и СМИ», www.religare.ru, 23 октября 2003.

[3] Автор неоднократно писал, что термин «экстремизм» признается многими экспертами очень широким и не вполне юридически корректным. С учетом отсутствия правового определения религии, применение «безразмерного» термина «религиозный экстремизм» несет угрозы правам человека и основам конституционного строя.

[4] Нелишне напомнить, что в своем решении № 4 (138) от 12 февраля 1998 г. Судебная палата по информационным спорам при Президенте РФ «отмечает, что в законодательстве Российской Федерации не существует такого понятия как «секта». Более того, термины «секта» и «тоталитарная секта» даже в религиоведении не корректны – многие ученые отказались от их использования, предпочтя нейтральный – новое религиозное движение (НРД). Само использование термина «секта» в СМИ разжигает рознь и нетерпимость.