Журналист немецкой газеты Die Welt – о том, как влияют новые технологии на профессию журналиста, закончился ли кризис в печатных СМИ и нужны ли журналисту нравственные ориентиры.
Герхард Гнаук родился в 1964 году в Варшаве. Изучал историю, славистику и политологию в Майнце и Западном Берлине. С 1988 года работает в журналистике, в 1995–1998 годах в FAZ (Frankfurter Allgemeine Zeitung) в отделе политики. С 1999-го – корреспондент газеты Die Welt в Варшаве. Автор книги о немецком литературном критике, публицисте Марселе Райхе-Раницком Wolke und Weide. Marcel Reich-Ranickis polnische Jahre (о польских годах Райха-Раницкого), которая вышла в 2009 году. Герхард один из тех, кто много и с симпатией пишет об Украине и часто здесь бывает. Но предмет нашего разговора – не политика, а его журналистский опыт, который может быть полезен в первую очередь начинающим журналистам.
В Европе, в частности в Германии, система образования журналистов отличается от таковой в Украине – надо обязательно получить базовое образование в какой-то сфере, а потом можно практиковать журналистику. Ты изучал историю и политологию. Это тебе помогло в журналистской работе?
Говорить о системе образования сложно. Ведь есть разные пути: школа журналистики, факультет журналистики в университете или просто совсем другой факультет, где можно получить знания специалиста. Я пошел этим третьим путем. Конечно, это помогло. Ведь студент-историк должен иметь в руках какие-либо архивные документы, должен понимать, что одни и те же события участники исторического процесса могут помнить совсем по-разному. История, политология учат, каким сложным организмом является общество. Ещё я изучал славистику. Читать, допустим, Бабеля или Андруховича, – это тоже чему-то учит. И не только красивой «форме» (написания текстов. – Авт.).
Как ты считаешь, какое образование вообще должен иметь журналист?
О, это очень глобальный вопрос. Зависит, о чём он потом будет писать! Если вернуться к твоему первому вопросу, то в Германии некоторые журналисты получили историческое или социологическое образование, много также германистов (как у вас филологов), некоторые учили экономику. Но в Германии есть хорошие экономические журналисты, которые не учили экономику в вузе. Значит, в первую очередь нужно уметь думать комплексно, но сохранять здравый смысл и понятный для неспециалистов язык. А кроме этого – давай не будем забывать о нравственных ориентирах.
Как думаешь, какими чертами характера должен обладать журналист сегодня, чтобы выжить в очень конкурентной среде?
Ричард Капустинский (известный польский журналист, писатель, мастер репортажа, много путешествовал странами Латинской Америки, Азии и Африки, о чём и писал. – Авт.) написал когда-то о свойствах, которыми должен обладать такой журналист-путешественник, как он: во-первых, физическая крепость; во-вторых, психологическая крепость… И ещё несколько пунктов. Если говорить о характере – настойчивость и терпеливость.
Журналист Guardian с тридцатилетним стажем Ник Дейвис (Nick Davies) написал критическую книгу о современной журналистике (в украинском переводе «Новини пласкої Землі»). Он считает, что качество журналистики очень пострадало, журналисты утратили способность писать правду. Главная проблема, по его мнению, в том, что внутренняя механика медиаиндустрии очень изменилась. Сбой происходит ещё на стадии сбора и проверки сырой информации, журналисты не так тщательно подходят к этому вопросу. Что ты можешь сказать по этому поводу?
Это часть правды, да.
Перепроверяешь ли ты информацию, которую получаешь от больших информационных агентств? Перепроверяет ли такую информацию твоя газета Die Welt?
Я занимаюсь зарубежными странами и, как историк, предпочитаю первоисточники – СМИ и агентства тех стран, о которых я пишу. А немецкие газеты (я это видел по своей работе в Die Welt, а раньше во Frankfurter Allgemeine Zeitung) всегда получают информацию от 3-4 агентств, а именно Reuter, dpa, AFP, может, ещё что-то. Причём нас учили, что среди этих агентств AFP часто предпочитает скорость вместо качества и серьёзности информации. Так что если говорить об агентствах, то почти всегда есть несколько каналов.
Используешь ли ты социальные сети, например Facebook, в своей работе?
Почти нет. Пока. Социальные сети меня пока больше интересуют как общественный фактор, или вектор, или феномен сам по себе.
Как вообще влияет развитие новых технологий, интернета на редакционную политику газет, для которых ты пишешь? Изменились ли требования к текстам, например, теперь они стали намного короче или что-то ещё?
Иногда короче, чтобы войти в рамки app, iPhone или какие-то другие рамки. Иногда длиннее, ведь в интернете нет границ для размера текста… Но я пока стараюсь придерживаться стандартов печатных медиа и думаю в этих категориях. Но больше всего меня смущает, что новые технологии, частично через ускорение процессов, приводят к большей поверхностности, неточностям и к мене тщательному отношению к языку. А это серьезные потери.
Ты уже много лет пишешь об Украине. Как менялись подходы к выбору тем о нашей стране в редакции Die Welt? Какой информации, каким темам отдавалось раньше и отдаётся сейчас предпочтение?
Наша газета кроме информации любит эмоции, причём и позитивные, и негативные. Победа мирной революции 2004 года над выдающимися фальсификаторами выборов напомнила 1989 год в Германии. Это была победа граждан над системой застоя. Успех немецкого фермера в Украине – это позитивная история сегодняшнего дня, я об этом недавно писал. А негативные истории последних лет и месяцев – давай не будем о них говорить подробно. Но откат от демократических стандартов и европейского курса – это важная тема.
Какие стереотипы в мировых СМИ существуют по отношению к Украине? Как ты думаешь, способствует такому стереотипному восприятию Украины то, что журналисты, которые пишут о нас, очень редко бывают в самой стране, обычно это происходит на расстоянии?
Во-первых, сейчас легко впасть в крайности и представить Украину чуть ли не второй Беларусью. Кроме того, некоторым сложно понять, что пророссийский курс – это одно, антидемократический курс – это другое, и это может совпадать и часто совпадает, но не всегда. Во-вторых, да, это проблема. Но всё-таки есть хорошие историки, которые преодолевают расстояние во времени, и есть хорошие аналитики и комментаторы, которые преодолевают расстояние в пространстве (репортаж, конечно, другое дело).
Может ли в странах ЕС человек в 20–25 лет сделать карьеру в журналистике? Ведь у нас сейчас из профессии вытесняются люди с опытом и приходят совсем молодые, где-то более управляемые (к тому же им можно платить низкую зарплату), где-то более проворные.
Это сложнее, чем раньше. В «старых» демократиях Запада такое вытеснение идёт намного медленнее и мягче, чем у вас.
Как изменилась профессия после экономического кризиса? Или он для медиаиндустрии ещё не закончился?
В Германии мы слышим уже 6-7 лет о кризисе газет. Вначале это было из-за цен на бумагу и одновременно из-за кризиса рекламы, которая уходила в интернет. Были сокращения в редакциях. А сейчас всеобщий кризис, но в печати Германии уже привыкли… Даже появилось ощущение некоей стабильности. И главные газеты Германии в своих тиражах стабильны, некоторые даже увеличили их немножко. В США, похоже, ситуация более драматична, чем у нас. А как изменилась профессия – это слишком широкая тема на сегодня…
За матеріалами “Медіапросвіти”
